Вчера звонила Н., просила коньяку. Дома закончился, а куличи, куличи то не готовы! На вопрос, зачем коньяк, отвечала – изюм выдержать, пропитать надо, срочно, надо успеть – потом в храм снести освятить.
Плакалась: свекровь совсем достала, второй годлежит, сил нет, скорей бы уж померла, а то денег на нее уходит – удавила бы, да посадят.
Не страшно грех на душу брать, а посадят.
Впрочем, не удивлена. Я давно уверена – если бы не страх перед наказанием, перед тюрьмой (а лучше бы – перед высшей мерой социальной защиты), преступников было гораздо больше. С заповедями вернее, с их соблюдением, у человечества беда-беда, с совестью же всегда договориться можно.
- Я тебе утром кулич освещенный завезу, - обещала Н., - а то совсем безбожники.
Неудивительно, что именно к Пасхе моя мизантропия достигает пика сезонного обострения; я понимаю, что в этот светлый и добрый праздник особенно остро не люблю людей. Истово верующие на это трагически подвывают: – Беси тебя изнутри едят! Призывают идти в Храм, каяться. Уверены – попустит.
С маниакальной одержимостью звонят по утрам или несут освященные яйца, приветствуют лицемерно:
-Христос Воскрес!
Это забавно, они радуются воскресению того, кто пытался научить людей милосердию и людьми же за это был убит. Они, в большинстве своем, этому милосердию не научившиеся. Кто-то бы удавил свекровь, кто-то – соседей ненавидит до дрожи; у кого-то брошенные дети, умиравшие и оставленные любимые, позабытые родители.
«Сия есть заповедь Моя, да любите друг друга, как Я возлюбил вас.
Нет больше той любви, как если кто положит душу свою за друзей своих»
От кулича заранее отказалась.
Хотя, честно признаюсь, сами куличи люблю. Вкусные. Лучше многих людей.
Свежие комментарии